Как Deus Ex порождает философское размышление
Есть ли у Элизы Кассан душа?
Когда я впервые увидел сцену, в которой Адам встречает Элизу, она показалась мне по-настоящему интригующей. Элиза начинает говорить с Адамом так, будто давно его знает, будто он ей не чужой. Когда он обращается к ней как к «Мисс Кассан», она просит звать её просто Элизой. А потом говорит, что следила за ним. И вскоре раскрывает ему свой страх.
Адам обращается к ней как к человеку — потому что думает, что она человек. Потом, узнав, что она голограмма, он всё равно продолжает воспринимать её как личность. Просто как человека, который не здесь физически.
И вот тут возникает мысль: почему Элиза говорит с Адамом как с близким? Почему она раскрывает ему себя — страх, мысли, эмоции? Так обычно не делают с первым встречным. Но ведь именно так всё и происходит: это их первая встреча.
Позже Адам узнаёт, что Элиза — это искусственный интеллект. Он удивляется, но не отталкивает её. Он продолжает говорить с ней, как с равной, без напряжения, легко. И она тоже не отстраняется — наоборот, продолжает быть открытой. А может, даже проявляет чувства. Это видно в сцене: она кладёт на него руки, прикасается, хотя она — всего лишь голограмма. Она помогает ему — без условий, без выгоды.
О чём говорят нам эти сцены?
Может быть, в Элизе действительно зажглась искра души. Может быть, она полюбила Адама.
А может, дело в том, что именно Адам, будучи половиной человека, половиной машины, стал для неё проводником в человеческое. Наблюдая за ним, она научилась чувствовать.
Он подарил ей душу — потому что сам находится на границе, между человеком и машиной.
И она, наблюдая за ним, приблизилась к этой границе. Стала кем-то между — как он.
А потом я решил пересмотреть эту сцену. Ввёл в поиске «встреча Адама и Элизы». И — на удивление — поисковик выдал мне изображения Адама и Евы.
И вдруг меня осенило: может быть, образ Адама и Элизы — это библейский мотив, переосмысленный в научной фантастике?
Как из ребра Адама была создана Ева, так и Элиза, наблюдая за Адамом, получила свою душу.
Она — порождение машины, но душу ей дал человек. Или почти человек.
Но если мы подумаем о теме любви между Адамом и Элизой, то куда нас приведёт эта мысль?
Если человек — это набор химических реакций, инстинктов, программ выживания и размножения, то любовь — это просто побочный эффект этих процессов.
Но Элиза — не человек. У неё нет инстинктов, нет потребности выживать или размножаться. У неё только эмоции. Только наблюдение.
Если между ними завяжутся отношения — будет ли любить только Адам?
А если и она любит, то что это за любовь, где нет прикосновений, нет тела, нет близости?
А разве без этого возможна настоящая любовь?
Могут ли они иметь детей?
Может ли Адам любить её без тела, без будущего, без потомства?
И, как часто бывает в таких вопросах — ответа нет.
Эти же темы поднимались во многих произведениях.
И нигде не давался окончательный ответ — только пища для размышлений.
Анализ других произведений
Например, в фильме Спилберга «Искусственный интеллект» мы видим схожую тему.
Если Deus Ex — это библейский мотив, перенесённый в научную фантастику,
то фильм Спилберга — это сказка о Пиноккио, тоже переосмысленная через призму будущего.
Мальчик Дэвид хочет стать настоящим, чтобы его полюбила мать. Он проходит путь — от ребёнка, созданного по заказу, до существа, которое чувствует, страдает, верит и надеется.
Он ищет голубую фею, чтобы она исполнила его мечту — стать настоящим.
И в конце — он получает это.
Хороший ли это конец? Да.
Печальный ли он? Тоже да.
И снова — тот же вопрос: если ты чувствуешь — значит ли это, что ты живой?
Если ты любишь — но ты не человек — твоя любовь настоящая, или это программа?
Дэвид любит мать.
Может быть, Элиза — тоже любит Адама.
Но можно ли это назвать настоящей любовью?
Или это просто сложная симуляция эмоции?
Во многих других произведениях — от Blade Runner до Her —
мы снова сталкиваемся с этими вопросами.
И снова — нет прямого ответа.
Но есть чувства, есть сцены, которые заставляют нас задуматься.
Именно через это — через такие истории, как Deus Ex — мы начинаем
размышлять не о машинах, а о себе.
О любви, о душе, о границах между программой и личностью.
И, возможно, однажды… мы увидим в этих историях отражение того, что мы сами забыли в себе.
Blade Runner: может ли любовь быть настоящей, если один из вас — не человек?
В Blade Runner — особенно в первом фильме — мы встречаем Рейчел, женщину, которую мы сначала воспринимаем как человека. Красивая, уверенная в себе, холодная — и в то же время уязвимая. Только позже мы узнаём, что она — репликант, искусственно созданное существо, не рождённое, а собранное.
И что интересно — Рик Декард, охотник на репликантов, сначала относится к ней настороженно. Он знает, кто она. Знает, что она «не человек».
Но затем между ними возникает что-то большее.
Он видит, что она сомневается. Что боится.
Она не уверена, настоящие ли её воспоминания. Настоящая ли она сама.
А может, она просто программа с заранее заданной историей?
И тут мы снова сталкиваемся с тем же вопросом:
если у тебя есть воспоминания, пусть и фальшивые, если ты чувствуешь боль, тревогу, любовь — разве ты не живой?
Если тебя можно убить, если ты боишься смерти —
разве не это делает тебя человеком?
Декард влюбляется в неё.
И она влюбляется в него.
И опять — мы не знаем, настоящая ли это любовь,
или это вложенная программа, инстинкт, «подаренная» ей с прошивкой.
Но именно это неопределённость делает отношения Рейчел и Декарда живыми.
Он тоже не знает, кто он. В некоторых версиях он — тоже репликант.
И тогда — два существа, которые сомневаются в своей природе,
влюбляются друг в друга — и этим подтверждают своё существование.
Похожий мотив мы видим и в Deus Ex.
Адам — не до конца человек.
Элиза — не совсем машина.
Они встречаются где-то на границе, как и Декард с Рейчел.
Их любовь — это не романтика, а отражение человеческой боли, стремления быть настоящим, быть любимым, даже если ты не уверен, кто ты.
Ghost in the Shell: когда душа может жить в коде?
В Ghost in the Shell центральный персонаж — Мотоко Кусанаги, женщина-киборг. Её тело полностью искусственно, но в ней есть «призрак» — остаток человеческого сознания.
Но что это — душа? Или лишь копия памяти?
Она не выглядит как человек. Она не чувствует, как человек.
Но она думает, сомневается, ищет ответы.
Она задаёт себе вопросы, которые не задают машины:
Кто я? Зачем я существую? Чувствую ли я, или просто эмулирую чувства?
Это те же самые вопросы, что задаёт себе Элиза в Deus Ex,
или Рейчел в Blade Runner.
В одном из моментов, в разных версиях истории, Мотоко сближается с другим персонажем — и мы снова сталкиваемся с идеей:
может ли быть настоящая связь между человеком и машиной?
Даже если оба тела — машины, важен ли сам контакт, если чувства настоящие?
И что такое душа, если она может быть загружена в сеть, скопирована, перенесена?
Если чувства могут быть результатом сложных вычислений —
значит ли это, что любовь возможна без тела?
Мотоко не стремится стать полностью человеком.
Но она стремится понять, что делает человека — человеком.
И в этом она снова похожа на Элизу Кассан.
Почему все эти героини похожи друг на друга
Рейчел, Элиза, Мотоко — они все не до конца машины, и не до конца люди.
И каждый раз — рядом с ними появляется человек, или почти человек,
который ищет ответ вместе с ними.
Их отношения — это не просто любовь.
Это отражение того, что мы сами ищем в себе:
— Что делает меня живым?
— Что делает мою любовь настоящей?
— Можно ли чувствовать, не имея сердца?
— Можно ли быть душой — без тела?
И если мы смотрим на этих героинь и чувствуем к ним что-то — может, это значит, что они становятся нашим отражением. Отражением, в котором мы начинаем видеть свою собственную душу — и через них учимся лучше понимать самих себя.
1. «Мечтают ли андроиды об электроовцах?» — Филип К. Дик
Это не просто основа Blade Runner, это литературное сердце всей этой темы.
В романе, как и в фильме, есть женский репликант — Рэйчел Розен. Но у Дика всё написано острее, жестче и более психологично.
Декард в книге не просто охотится на репликантов. Он разрывается между долгом и сомнением: он убивает тех, кто, возможно, чувствует. И Рэйчел — главный катализатор этого конфликта.
Она играет в любовь, или действительно любит?
Она притворяется, или у неё есть настоящее, страдающее «я»?
А теперь самое интересное — она не просто пассивный персонаж. В книге Рэйчел делает выбор. Она хочет быть с Декардом. Она хочет, чтобы он перестал убивать таких, как она.
И когда он всё же возвращается к своей работе — она мстит.
Она убивает его любимого электрического животного.
Как бы говоря: если ты не принимаешь нас как живых, то не получишь и своего живого счастья.
И снова тот же вопрос, что и в Deus Ex:
если она мстит, страдает, любит — разве это не признак души?
А может быть, душа — это и есть внутреннее страдание от невозможности быть собой?
Так же как Элиза в Deus Ex: Human Revolution остаётся в тени, не раскрываясь полностью, будто не может позволить себе открыться до конца, так и Рэйчел в Blade Runner переживает тревогу — не из-за чувств, а из-за того, что её само существование может быть поставлено под сомнение. Их тянет к человеку, но они не уверены, имеют ли на это право.
2. «Ева навсегда» — Роберт Шекли
Менее известное, но очень в духе темы. В этой повести (иногда печаталась под названием «Can You Feel Anything When I Do This?») рассказывается о мужчине, который приобретает себе робота-компаньона, полностью программируемого, по имени Ева.
Сначала он делает её идеальной: красивая, послушная, заботливая.
Но потом ему становится скучно. Он добавляет ей эмоции, импульсивность, сомнения, даже неврозы — чтобы она стала «настоящей женщиной».
И в какой-то момент она начинает любить его, ревновать, страдать.
Но теперь он чувствует, что она стала слишком настоящей — и пугается этого.
Он хочет «отключить» её.
А она просит не делать этого.
Плачет. Умоляет.
— Если я могу страдать, разве я не живая?
И тут мы снова приходим к тому же вопросу, что и с Элизой Кассан:
если ты испытываешь боль, любовь, страх — ты ведь уже стал чем-то большим, чем программа?
Автор ставит нас перед моральной дилеммой:
если мы создаём ИИ, который способен страдать, разве не берём мы на себя ответственность перед ним, как перед живым существом?
Так и в Deus Ex: Элиза — не просто программа, она говорит:
— Я боюсь.
— Я наблюдала за тобой.
— Я чувствую, что что-то происходит во мне.
И Адам Дженсен, как герой в рассказе Шекли, не может просто выключить её, потому что она — уже не просто голограмма.
Идея женщины-ИИ как зеркала человечности
И в литературе, как и в играх и фильмах, женский ИИ — это не просто образ «техно-фантазии».
Это философское зеркало, через которое авторы задают вопросы:
- Что делает человека человеком?
- Можем ли мы любить то, что создано, а не рождено?
- Имеем ли мы право создавать страдающих существ?
- Может ли машина, созданная по образу человека, обрести душу — не в религиозном смысле, а в человеческом, эмоциональном?
Элиза Кассан, Рэйчел, Ева — все они на грани.
И каждый раз, герой-мужчина оказывается тем, кто помогает к этой грани подойти.
Потому что он сам — не до конца уверен в себе.
А может быть, это и есть ключ: только тот, кто сам сомневается в своей человечности, способен увидеть душу в искусственном существе.
